Впервые опубликовано в журнале поэзии «Плавучий мост».

Александр Рязанцев

Во тьму, во тьму

Поэзия — это и процесс, и результат. Чувства и мысли рождают слова. Эти слова, словно маленькие камешки, запускают лавину. Лавину строк, образов и звуков, которые обрушиваются на бумагу — и, при умелом раскладе, превращаются в стихотворение.

Многие стихи, составляющие новый поэтический сборник Андрея Фамицкого «Руины башни из слоновой кости», по своей структуре напоминают башни, созданные из слов. Их конструкция неоднородна: рифмованные стихотворения из четырёх, а то и двух строчек соседствуют с длинными, подробными верлибрами. В частности, остановимся на одном из них: безымянном стихотворении, в котором автор подробно, методично описывает свою библиотеку. У него есть и последняя прижизненная книга Ахматовой, и «Середина века» Владимира Луговского, и «Человек ли это?» Примо Леви, и даже сборник эссе Уистена Хью Одена в переводе Глеба Шульпякова. За этим перечислением скрыт внутренний мир автора, его попытка создать тихий уголок, наполнить его поэзией, спасённой от окружающей серости: «как видите, сокровища такие, а я их по помойкам собирал». И ведь у автора всё получилось:


но главное, что есть вот это кресло
и поза успокоенности в нём,
красавица, глядящая воскресно —
всё прочитаем, всех переживём.


Перечисление книг и мотивы автора — почему он их собирает? — складываются в образ башни из слоновой кости, вынесенный в заглавие книги. Это классический, древний образ — который, однако, довольно неустойчив. В последних строчках стихотворения, написанном, казалось бы, в жанре верлибра, неожиданно появляются рифмы — причём довольно простые и невзыскательные, вроде «читаю-считаю», «гордыней-гардиной», «точку-толщу». Шутливые, озорные нотки смешиваются с общей серьёзностью стихотворения, что вызывает диссонанс и даже неудовлетворённость. Автор сам признаёт, что «обычно здесь поэты ставят точку» — и продолжает стихотворение. Для чего? Чтобы последний фрагмент стихотворения разрушил заданный до этого тон и строй — и возведённая автором башня разрушилась, оставив одни руины. Это полностью соответствует логике и настроению сборника.

При чтении «Руин башни из слоновой кости» ещё не раз спотыкаешься о простые рифмы, приведённые скорее не для того, чтобы расширить созданные автором образы, а просто чтобы сохранить ритм. И звучит складно. Но стоит только посмотреть под другим углом — и башня разрушается. Внешняя форма оказывается менее устойчивой, чем внутреннее содержание. За этой простотой скрывается глубина, которая открывается лишь при более внимательном прочтении.


а если почитать Бруно Латура,
охота спешно затопить камин.
нет воздуха, одна литература.
один Кузмин.


Одиночество интеллигента, спасающегося от нестабильной реальности в домашней библиотеке, — лишь один из центральных образов сборника. Другой, не менее важный, — тьма. Религиозный подтекст, присутствующий во многих стихотворениях Андрея Фамицкого, вступает в контраст с неуверенностью в дне сегодняшнем, с былым неведением героя, который устал ходить с широко закрытым глазами — и открыл их, чтобы наконец увидеть то, что так сильно его пугает:


ночь без какого-либо света,
как будто нету ничего,
а я один остался жить.
и с каждым часом я всё меньше,
сказать по правде, верю, что
Господь всё заново создаст


Меланхолия, апатия, сомнения — всё это ведёт к мыслям о смерти. В попытках её понять Андрей Фамицкий даже создал цикл стихотворений, собранных во второй части книги под общим названием «Телескоп и глобус». Эти стихи — реплики Андрея Фамицкого на знаменитые стихотворения Шарля Бодлера («Падаль»), Артюра Рембо («Зло»), Гийома Аполлинера, Лопе де Вега и даже Филипа Ларкина. Автор не просто цитирует классиков, а, сохранив заданную ими стилистику и образный ряд, старается переосмыслить их идеи в современном контексте.

Андрей Фамицкий исследует смерть не как абстрактное философское понятие, а как неизбежную реальность, с которой каждый из нас рано или поздно, но сталкивается. Для этого автор берёт знакомые образы и темы, такие как тление и распад в «Падали» Бодлера или пагубность войны в «Зле» Рембо, и пытается их прочувствовать, просто подобрав другие слова. Это не просто диалог с прошлым — это утверждение собственного голоса в этом диалоге, попытка создать что-то новое на основе старых идей, вплетая в них личные переживания.


а тишина в окопе неземная,
ночь нарастает, мелкий дождь кропит —
то небеса нисходят, осеняя,
и я, противогаза не снимая,
боль усыпляю, а она не спит,
пока по склону стелется иприт.


Тишина и ночь, кажущиеся обманчиво спокойными, скрывают под собой ужасы на фоне безмолвия. Окоп становится не только местом физической борьбы, но и пространством внутренней, психологической битвы. Противогаз, как символ защиты, одновременно оказывается преградой между человеком и миром, между жизнью и смертью. А иприт, стелющийся по склону, усиливает ощущение надвигающейся опасности, от которой невозможно спастись. Фамицкий мастерски передает ощущение неизбежности — боль усыпляется, но не исчезает, она продолжает жить, несмотря на все старания её подавить.

Попытки осмыслить современность через стихи классиков приводят и к рождению новых стихов. В одном из моих самых любимых стихотворений Андрея Фамицкого пересекаются, пожалуй, все основные образы, проблемы и подтексты «Руин башни из слоновой кости»; можно сказать, что это их квинтэссенция — здесь и религиозность, и тьма, и страх перед смертью, и неуверенность в будущем, и Ад, и горечь, и апатия, и попытки осмыслить современность, всегда беспокойную, нестабильную, пугающую — несмотря ни на что:


носители ботинок без подошв,
отныне я один из вас, ребята.
сперва попал под снег, потом под нож
с ума сошедшей стрелки циферблата.

не вовремя скосило каблуки,
и разъедает соль носы и пятки,
а лужи холодны и глубоки —
непросто бормотать, мол, всё в порядке.

раз всё в порядке, что же ты не рад?
вот снег идёт — постой под ним подольше…
а то, что ты сойдёшь однажды в ад,
так и ботинки выбрал по подошве.


Ботинки без подошвы символизируют уязвимость и неизбежное разрушение — герой оказывается в ситуации, когда почва буквально уходит из-под ног, и он начинает бояться, что попадёт в Ад. Снег и нож, сдвиг времени и холодные лужи создают образ неумолимой реальности, в которой каждый шаг (в ботинках без подошвы) приближает к новым испытаниям.

Фамицкий замечательно использует эти образы для выражения внутреннего кризиса: неуверенности в будущем, страха перед неизбежным и осознания собственной хрупкости. Вопрос «раз всё в порядке, что же ты не рад?» звучит как вызов самому себе. Подчинённость судьбе и осознание её неизбежности приводят к мыслям о безысходности бытия и одновременно к глубокой рефлексии над сделанными в жизни выборами и принятыми решениями.
Что же делать? Как победить внутренний мрак, собственные сомнения, страхи, фантазии? Возможный ответ можно найти в другом стихотворении Андрея Фамицкого:


когда как лисы порыжеют листья,
возьми метлу,
летят и красота, и хитрость лисья
во тьму, во тьму


Мрак — это не конец, а часть пути, необходимая для внутреннего роста. Вместо того чтобы позволить переживаниям поглотить себя, важно взять метлу и, как порыжевшие листья, отправить во тьму все сомнения и страхи. Ведь негатив — это не только источник апатии, но и мотивации, силы, которая может помочь добиться внутренних перемен. Когда рушится башня из слоновой кости и земля уходит из-под ног, всегда есть два выхода — либо стоять на месте и наблюдать за собственным падением во мрак, либо пытаться выбраться из неурядиц, найти в себе силы превратить сгущающуюся тьму в источник силы, способной изменить тебя к лучшему — и победить темноту. Для этого порой достаточно только посмотреть во тьму — и увидеть в ней потаённый свет.