Впервые опубликовано журнале поэзии «Плавучий мост».

Михаил Гундарин

Фениксы с халкедрами и другие жар-­птицы

Прошли те времена, когда для поэта считалось совершенно необходимым владеть культурным запасом — знать классиков, уметь протягивать нить из настоящего в прошлое. В общем, обладать умением существовать в универсуме Большой Культуры. Впрочем, миновали и времена постмодернистской игры, для которой культура не более чем полигон, — как и времена, когда модным было отвергать культуру и гордиться своей «дикостью», брутальностью, преимущественно вымышленной. Времена-то прошли, а их пережитки остались. Ну да мы не об этом.

Мы о культуре. О её подлинных носителях. В данном случае — носительницах. Уж не знаю, не будет ли нарушением нынешних этических кодексов, если я предположу, что именно поэзия авторов-женщин сегодня нам даёт примеры верности культурным ориентирам, хорошей в данном случае идейной консервативности.

Три недавних сборника (все 2023 года), попавших в наш обзор, на первый взгляд не имеют ничего общего между собой. Их авторы принадлежат к разным поколениям, ориентируются на разные образцы, но, как представляется, понятие культуры для каждой является важным и во многом определяющим. Так сказать, все они пытаются поймать жар-птицу мировой культуры. Посмотрим, как они это делают!

Кажется, менее всего культурные универсалии волнуют Клементину Ширшову (книга стихов «Страшный человек», Москва, издательство «Синяя гора»). Мир автора как будто исключает существование за ним некоего тайного пространства, он весь на поверхности, состоит из сугубо будничных, не просто бытовых, но насильственно погружённых автором в «наличное бытие» черт и складок. Такому впечатлению способствуют и преимущественно нерифмованные тексты, собранные в книге. Наш нынешний верлибр (в широком смысле, то есть нерифмованное и не силлабо-тоническое нечто) больше всего подходит для создания коммерческих каталогов — перечисления всего и вся, включая не только предметы, но и собственные части тела и/или состояния-настроения. Но это к слову.

Тем более что если внимательно приглядеться — в стихах Ширшовой появляется (проявляется, проступает сквозь повседневность) настоящий, подлинный мир. А все внешние приметы существования только кажутся чем-то весомым, грубым, зримым — на самом деле они не более, чем тени.

Вот, например, такая ситуация:

бывало отправлю тебе сообщение

и долго не получаю ответа

странно

подозреваю что тебя подменили

Не правда ли, история знакомая каждому? «Тебя как подменили», — говорит обиженная девушка охладевшему к ней любовнику. «Да связи не было, телефон сел…» — оправдывается в ответ тот (или та). Но дальше мы видим иное.

нечто поглотило тебя

нечто

о котором не сохранилось мифов

потому что никто не успел спастись

Вот так история! В дело вмешивается некий Хаос, даже не попавший в классический свод мифов. Древнее хтоническое «нечто» показало свои щупальца — и проделало такое в рецензируемой книге не раз. В сборнике вообще много мифологии, а некоторые вообще кажутся переложением известного с детства произведения Куна. Причём из первой части, касающейся сотворения мира.

От жизни народилась жизнь

От смерти смерть явилась

Так вместе интересно им

Книга, напомню, называется «Страшный человек», и автор хочет разобраться во многом действительно малоприятном, что живёт в людях (в самом себе в первую очередь) — но удачнее всего получается, когда она использует для этого не психологию, а мифологию или философию.

Иногда опасаюсь повторов —

Видится в них беспомощность,

Клаустрофобия смысла,

Вторичность

Собственной личности…

Такой антипсихологический, основанный именно на культурном анализе подход к личности представляется более перспективным — вспомним, что, по словам Делёза, в писательстве присутствует попытка сделать жизнь чем-то большим, чем персональная жизнь, освободить жизнь от того, что держит её под замком. А лирическая героиня Ширшовой очень резка, она бунтует, упомянутый замок хочет сорвать немедленно и сразу. Может быть, тут ей способна помочь как раз философия, а не яркий порыв?