Впервые опубликовано на сайте ассоциации «Культурная инициатива».

Александр Правиков

«Таинственный свет над загадками быта»

20 апреля в Музее Серебряного века состоялась презентация книги санкт-петербургского поэта Дмитрия Зиновьева «Бозон Хиггса».

Суббота, середина дня (встреча назначена на четыре часа) — нетрадиционное время для поэтических вечеров. Да ещё и ранняя весна, погнавшая москвичей за город или как минимум в соседний «Аптекарский огород» — в общем, аншлага ожидаемо не случилось. Но не было и пустого зала — пришли люди, искренне заинтересованные в поэте, который в Москве читает нечасто (а жаль). Было как-то по-домашнему, несуетно и спокойно, а в непривычно светлом окне за сценой зеленели деревья.

Вечер начался с традиционного вступления Юрия Цветкова, который представил автора и его издателей. Книгу Зиновьева издало молодое, но чрезвычайно активное издательство «Синяя гора», основанное поэтами Андреем Фамицким и Клементиной Ширшовой — собственно, «Бозон Хиггса» — хронологически первая поэтическая книга издательства.

Клементина (которая, кстати, написала предисловие к книге) отметила точность выбранного названия. Бозон Хиггса, он же «частица Бога», пронизывает всё мироздание. Точно так же, по мысли Клементины и по ощущению от книги Зиновьева, поступает и поэзия — она присутствует во всём, от самых серьёзных до, казалось бы, мелких, бытовых тем. Андрей подчеркнул вклад в книгу дизайнера Екатерины Мурашовой — как отметил Фамицкий, Екатерине удалось в оформлении обложки выразить сочетание классичности петербургской культуры и ультрасовременности, свойственное стихам Дмитрия Зиновьева.

После основателей «Синей горы» выступил Александр Переверзин, четырнадцать лет назад издавший дебютную книгу Зиновьева в теперь уже культовой, а тогда совсем юной «Воймеге». Саша отметил спокойную, выжидательную позицию Зиновьева — автор не суетится и не старается куда-то «попасть», поэтому всё к нему приходит вовремя. Вот и книга, по мнению Переверзина, вышла именно в тот момент, когда литературная жизнь начала оживать после обморока последних лет… Поэтику Зиновьева Переверзин определил как странное смешение лианозовской, концептуалистской традиции с поэтикой Алексея Цветкова. Речь не о заимствовании, но об опоре и творческом развитии этих импульсов — например, Зиновьев внимателен к бытовым мелочам, как поэты-лианозовцы, но значительно менее мрачен: «Дмитрий любит людей».

Собственно поэтическая часть презентации началась… со стихов, не вошедших в книгу, точнее, написанных позже и опубликованных пока только «Вконтакте»:

и где-то, и с кем-то, а где и когда
не помню, какие-то фразы чужие
проносятся по ветру и в никуда,
и буквы как птицы, и птицы за ними,
и где-то зимуют в далёкой стране,
легко возвращаются строчками литер,
чарующим хангом в ночной тишине,
словами и символами в алфавите,
далёкие звуки, бескрайний простор,
таинственный свет над загадками быта,
и тянутся музыка и разговор,
и дверь остаётся открытой…

( «где-то , и с кем-то , а где и когда…»)

Возможно, главное обаяние стихов Зиновьева — в свете, который автор видит над (за?) «загадками быта».

…что-то такое в условиях
жизни людей на земле
будто бы предисловие
точка в первой главе
необъяснимые тайны
частной жизни земной
проявлений случайных
череда во второй
в третьей сплошные сомнения
что-то извне чуть-чуть|
занавес перемещение
потусторонняя жуть

( «на дачу на дачу торопимся…»)

Он видит свет и даёт нам его ощутить, но и от быта не уходит, мелочи жизни автору явно не менее дороги. Вообще для этих стихов характерна эмоциональная сдержанность и нежелание навязываться, «влезать в душу». Таков и суховатый неакцентированный юмор — то ли приговский, то ли обэриутский. Никаких панчей — кто увидит, тот молодец.

***
я хочу сказать ещё
ещё

***
я просто хочу сказать
просто

«Бозон Хиггса» знает себе цену и не рвётся понравиться всем подряд. Но если, читая книгу Зиновьева, вы чувствуете родство с автором — знайте, это неспроста. Это потому что внутри у вас тоже бозоны Хиггса, частицы поэзии.